22 августа. Утром мы долго валялись в постели, совершенно обнаженные и расслабленные, стараясь не смотреть друг на друга. Я курила сигарету, морщась от ее горького вкуса.
        - Чем мы сегодня будем заниматься? - лениво спросил Тенгиз.
        - А что есть интересного в вашей рисово-кокосовой дыре? - задала я встречный вопрос.
        - Можно покататься на слоне, можно проехаться по джунглям. А кокосовый сок ты когда-нибудь пила?
        - Нет. Давай начнем с сока, а потом пойдем к слону. Так мы и сделали. Купили огромные кокосовые орехи с вставленными в них соломинками и потягивали прохладный своеобразный сок, как коктейль в баре. Кхмеры боготворят кокосовый орех - рассказывают, что в красных отрядах тяжелораненым ставят капельницы с кокосовым соком.
        Как мы выяснили, слон пасется неподалеку от поселка, поедая сладкий тростник и деликатно почесывая ноги. За несколько долларов погонщик сел ему на шею и, упираясь пятками в его рваные уши, пригнал животное к месту прогулки. Белые люди на слоне - это целый спектакль для местного населения. Толпы народа высыпали на улицу и науськивали мирное животное заняться бегом (сомнительное удовольствие для седоков). Тенгиз неожиданно воодушевился и принялся, точно мельница, размахивать руками, издавая при этом приветственные крики, чем несказанно меня удивил.
        После катания на слонах мы поехали на джипе по деревням. Для белого человека камбоджийская нищета выглядит почти живописной - дома из красного дерева, которое так дорого ценится в Европе, и хижины на сваях, сложенные из соломенных блоков, с прорубленными отверстиями вместо дверей. В хижине на бамбуковом полу спит семья из десяти человек. Кхмеры поражают своей простодушной радостью и редкой доброжелательностью. При виде гостей их изношенные лица разверзают трещины улыбок. Ребра мужчин напоминают стиральную доску. Жизнь сцедила их, как молоко, и отжала, как сыр. Их женщины находятся в перманентном состоянии беременности, и часто маленькая человеческая личинка еще кормится у материнской груди, а в чреве уже поспевает новый ребенок. На женских лицах застыло выражение безмятежного слабоумия. Детям до трех лет из соображений практицизма не покупают одежду, поскольку многие умирают еще в младенческом возрасте. В скудном рационе нет молочных продуктов, хотя множество коров бродит по улицам - наш переводчик говорил, что до войны люди умели доить коров, а потом разучились это делать.
        Война разорила этот край, и она же дает ему некоторое пропитание. Есть два способа прокормить семью: можно свой юный возраст, уже женаты. «Им очень хочется помочь своим женам, - говорил он, - поэтому после получки они выделяют женщинам четыре доллара на хозяйство, но так уж получается, что в конце месяца они забирают деньги обратно». Удобный способ: и волки сыты, и овцы целы.
        Страх смерти у обеих воюющих сторон порождает легенды о чудесных силах, защищающих человека. Рассказывают, что в отряде красных кхмеров воевала женщина, которая собирала пули подолом платья и изменяла траектории пулеметных очередей одним взглядом. Ее убил более сильный человек, владеющий волшебным цветком. Для того чтобы найти цветок, надо спалить часть леса. Там, где останутся островки нетронутой зелени, и растет это чудо. В качестве талисманов можно использовать так-же древние камни знаменитого дворца Анкор, но они стоят дорого, простым людям не по карману, их контрабандой отправляют в Таиланд. Для людей, у которых даже нет летосчисления, все эти символы имеют огромное значение. Любому поступку они подыскивают знак, все, начиная от стрижки волос и заканчивая свадьбой, делается по гороскопу.
        Вечером мы снова до одурения пили джин, мне казалось, что нас забросили на далекую потухшую звезду, куда не долетают звуки большого мира. Завтра же уеду отсюда.


Предыдущая глава


К содержанию


Следущая глава


© ЗАО "Издательство "ЭКСМО", 1999 г.


Design «web art» Studio | О сервере